— Это оно! Здесь был наш корабль. Мы посадили «Драчливого» рядом с лагерем первой экспедиции. Все правильно, только корабля здесь нет. Они улетели! Улетели без меня.
— Вы должны были ждать моего возвращения. Почему вы пришли раньше? — спросил Язон, хотя знал ответ заранее.
Корабль снижался в режиме свободного падения: корпус раскалился добела, охладители работали на пределе. Люди обливались потом, их одежда промокла насквозь, но все продолжали работать, не обращая внимания на жару. Изображение поверхности планеты передавалось на все экраны корабля. Внизу проносились пиррянские джунгли, затем в отдалении показался столб дыма. «Драчливый», падая, как коршун на добычу, опускался все ниже и ниже.
— Пока ты жив — надейся, — пробормотал Язон без особого энтузиазма. Какая тут может быть надежда, на дне этого гиблого ущелья… А пирряне? Они обязательно придут на помощь! Эта мысль немного успокоила его. Но вспомнив о дентофоне, он со страхом нащупал во рту осколки металла. Неужели сломался? Точно! Во время падения он сжал зубы и раздавил дентофон.
Он напряженно ждал ответа, пока не понял, что Мета уснула. Обнимая ее, он размышлял о жизни и ее превратностях. Так ли уж страшно то, от чего он всегда бежал как от чумы? Он задавал себе этот вопрос снова и снова, пока не уснул…
Упершись в стены расщелины ногами и руками, Язон начал потихоньку подниматься. Где-то на полпути, вися между двумя отвесными стенами, он осознал, что должен добраться до верха во что бы то ни стало. Если он упадет, то сломает руку или ногу, и тогда останется только умереть в этой расщелине — никто не сможет прийти ему на помощь.