Темучин молча расхаживал по роскошно обставленной комнате, сжимая и разжимая огромные кулаки. Острые шпоры на сапогах вождя со скрежетом царапали драгоценный мрамор пола. Остановившись у высокого окна в дальнем конце комнаты, он бросил взгляд на раскинувшийся за стенами дворца город… Потом внезапно, рванув со стены гобелен, схватил железный стержень, на котором тот висел и бросил в мозаичное окно. Стекло разлетелось вдребезги.
— Они дети Грифа, — затянул он. — Они столь многочисленны, что покрывают равнины и заставляют сердца врагов трепетать от…
— Но нож у меня наготове, — предупредил он, усаживаясь у дальней стены и позволяя завалить себя грудой старых шкур по самые плечи.
Но Язон еще не успел отстегнуться и сделал это, только когда веревку начали поднимать. Упав с приличной высоты и прокатившись по земле, он сел, потирая ушибленный бок.
Там ущелье сужалось метров до ста, и по обеим сторонам узкого прохода возвышались два острых пика. В просвете между ними виднелась равнина — здесь ущелье кончалось. Если армия прорвется через эту горловину, ее уже ничем нельзя будет остановить.