— Кирюшечка, девочка моя, ты жива и здорова!
В своей гостиной, опять же почему-то разгромленной, я узрела Икаса, голодными глазами на меня взирающего. Дверь в гостиную была открыта, сам Икасик тяжело дышал, а в коридоре слышался топот. Сначала ворвался пораненный Нрого, причем топал не он, этот двигался бесшумно, потом еще за три воина МакДрагар, которые как раз таки и топали, а еще были изрядно пожеваны. Но они хоть выглядели прилично, а я в спортивном топике и штанах только. Впрочем, мой личный вид, интересовал ровно до той секунды, как я снова на Икаса посмотрела.
Икас занялся тем, что развалился на всю постель, радуясь, что я площадь освободила, опять зевнул и, уткнувшись носом в мою подушку, нагло продемонстрировал желание ее поваляться.
— Единственная — неприкосновенна, — напомнил правый.
И одновременно с последним словом, резко опустила платок. И задрожала земля! Она действительно задрожала, едва лавина из двадцати семи всадников рванула по улицам мертвого города. И это невероятное зрелище отражалось на всех трех экранах, в динамике, в неудержимом порыве, в…
— Он сейчас занят, — хмуро ответила тень, — сейчас эйтна-хассаш попытается вытянуть его воспоминания.