— Бандиты, хуже гангстеров, а только как хотите, дрожка эта — тоже гадость…
— Нашел чего бояться… Они, когда пьяные, наоборот, добрые.
— В самом деле? Вот никогда бы не подумал. Вы меньше всего похожи на курортника.
— Не пойду, — сказал он. — Не трогайте меня. Я вашего имени не называл.
— Очень приятно, — произнес я, светски содрогаясь. — Меня зовут Иван.
Действительно, зрелище было страшненькое. На хозяйской веранде, просунув неестественно свернутую голову сквозь перила, лежал мой таможенник. Ртутный свет с улицы падал на его лицо, оно было синее, вспухшее, покрытое темными потеками. Сквозь полуоткрытые веки виднелись мутные, скошенные к переносице глаза. «Ходят между живыми, как живые, при свете дня, — бормотал Лэн, держась за меня обеими руками. — Кивают и улыбаются, но в ночи лица их белые, и кровь выступает на лицах…» Я подошел к веранде. Таможенник был в ночной пижаме. Он сипло дышал, от него пахло коньяком. На лице его была кровь, похоже было, что он упал мордой на битое стекло.