— Посмотрись в зеркало, — сказал я и положил приемник в карман.
— Хорошо тому живется, у кого одна нога… — рассеянно сказал я.
— У меня никогда ничего не болит, — ответил он, блеснув моноклем.
— Нет, — сказал Оскар, по-прежнему глядя в стену.
Римайер, грузный, с непривычно обрюзгшим лицом, встретил меня в халате, из-под которого виднелись ноги в брюках и ботинках. В комнате воняло застоявшимся табачным дымом, пепельница на столе была полна окурков. Вообще в номере царил кавардак. Одно кресло было опрокинуто, на диване валялась скомканная сорочка, явно женская, под подоконником и под столом блестели батареи пустых бутылок.
— Сырье… Дисгармония… — бормотал он. — Безобразно… Безобразно!