Такая работа уже шла по многим направлениям. В Париже 23 июня завершился первый этап Конференции по человеческому измерению СБСЕ. Впервые завязались контакты между НАТО и ОВД, ЕЭС и СЭВ, Европейским парламентом и Верховным Советом СССР. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) приняла решение предоставить Советскому Союзу статус «специально приглашенного государства». Переданное мне приглашение выступить на заседании ПАСЕ в Страсбурге было логическим результатом такого развития событий.
Накануне Нового года по предложению правительства я подписал несколько указов по финансовым вопросам, в которых, как потом оказалось, были заложены серьезные изъяны. Это относится, например, к созданию внебюджетных фондов стабилизации экономики. Это было, по сути дела, «генерирование» денег из ничего. Они не имели реального покрытия, а потому усиливали инфляцию.
На встрече с прессой 12 декабря мне, в частности, задали вопрос: не примешивается ли к моей оценке сделанного в Минске и Беловежской пуще горечь поражения?
Все партийные организации действуют в рамках Конституции СССР».
Колю была явно приятна эта оценка роли ФРГ, и он не раз повторил, что считает вполне возможным прорыв на переговорах в Вене в течение ближайших 12 месяцев и готов лично способствовать поиску взаимоприемлемых развязок. Коль дал понять, что не считает предложения Буша последним словом со стороны НАТО и у него не вызывает аллергии постановка вопроса о более радикальных сокращениях войск обеих сторон.
Азиз вернулся в Москву ночью 21 февраля. Но за несколько часов до этого по радио выступил Хусейн. Его выступление было сбивчивым, неконструктивным, в нем присутствовал полный набор пропагандистских штампов и даже угроз. Понятно было, что все это адресовано прежде всего иракцам и призвано как-то замаскировать согласие иракского руководства на ультиматум ООН, который оно раньше решительно и вызывающе отвергало. Но как бы то ни было, это выступление Хусейна называлось затем американским президентом в ходе моего телефонного разговора с ним 22 февраля в качестве свидетельства неискренности и невозможности доверять ему даже тогда, когда иракская сторона говорит о своем согласии с резолюцией 660.