— Вот это была речь! — воскликнула она. — Я даже не знаю, с чего начать.
Вот что он говорил 22 августа 1991 года на заседании Президиума Верховного Совета СССР, где председательствовал Нишанов и присутствовали председатели комитетов, большая группа депутатов: «Мы отставали от событий. Надо было и в личном плане гораздо резче реагировать на все, возможно, обратиться непосредственно к народу уже не 21-го, а 20-го, скажем. Тем более такое постановление было подготовлено. Тут вина прежде всего, может быть, и моя, но, видит Бог, была такая загрузка, которая позволила за все три дня, если и спать три часа, то хорошо. Правда, сегодня стали раздаваться уже такие критические заявления, в которых Президиум Верховного Совета СССР обвиняется в пособничестве путчистам (подчеркнуто мною. — Автор), а я, его председатель, — в идейном вдохновении переворота. Скажу сразу и твердо, что это не соответствует действительности ни в малейшей мере».
Нельзя было делать вид, будто ничего не произошло. Напрашивался основательный разговор по всему комплексу вопросов, связанных с перестройкой работы партии. Всем было ясно, что совещание явится определенным рубежом в развитии КПСС, да и общества. Партия продолжала оказывать огромное воздействие на жизнь страны.
Осенью 94-го исполнился 41 год нашей свадьбы. Это совпало с драматическим развитием событий в России. Время не располагало к празднеству. Посидели, поговорили. И вспомнили, как после свадьбы мы встречали новый, 1954 год в Колонном зале. Гремела музыка. Нам так было хорошо, что ничего и никого вокруг не замечали. В какой-то момент нас так увлек вальс, что мы и не заметили, как остались одни. Да, грустно — годы уходят.
Меня вот что еще волнует: идет обвал экономики. Поэтому так важно положить конец политической шизофрении.