– Надсотник… надсотник… Олег Николаевич, проснитесь… просыпайтесь же…
Обернуться он уже не успел. Горлу вдруг стало нестерпимо, чудовищно больно – а через миг эта боль отхлынула, унося с собой сознание и жизнь двадцатитрехлетнего лейтенанта оккупационной армии.
Щелкнув коммутатором, Лафферти вызвал второго лейтенанта Анье.
«Не знаю», – хотел сказать я. Но не сказал.
Она не успела ответить на этот странный вопрос.
От трех уцелевших резервуаров в разные стороны разбегались, спотыкаясь и падая, солдаты. Не все – несколько человек спешно наводили стволы швейцарских зушек – отличных аппаратов…