– Тихо, – не приказал, а попросил Верещагин. Подошел к офицеру и одним рывком за скрученный на груди камуфляж приподнял его по стене на полметра. – Что вы сделали? – спросил надсотник так, что все вокруг замолчали. – Что вы сделали, изверги?
– Что?! – шепотом крикнул Верещагин. Именно шепотом крикнул. – О чем ты?!
Спящий на продавленной раскладушке в углу комнаты человек что-то пробормотал сквозь зубы и сел – с ожесточенным лицом. Отсветы керосиновой лампы, которую держал в руке невысокий белобрысый парнишка, склонившийся к раскладушке, сделали это лицо похожим на древнегреческую маску; коротко стриженные волосы блестели сединой.
– Франт, – усмехнулся я. – А знаешь, Даш, я ведь ни-че-го делать не умею. Только воевать.
Мальчишки шли, и на лицах у них было только пламя.
Я молча приобнял его за плечи и постоял так. Потом стукнул его в висок виском – и пошел в ангар.