Подняв автомат, он сменил магазин на снаряженный трассерами и веером выпустил в сторону горящих домов, по которым продолжали молотить не жалевшие боеприпасов гранатометчики, зеленый вихрь. Опять сменил магазин – и первым бросился по истоптанному неглубокому снегу на штурм Борового.
– Мам… – начал я. И сказал то, что не говорил уже лет пять, не меньше: – Я люблю тебя, мам.
Я был в тихом восторге. И понял, что это – именно то, что нам надо…
Я не верил своим глазам – Колька, только что важно разговаривавший с майором-вертолетчиком, попятился от матери, а Сашка оперативно скрылся за его спину.
– Между прочим, там твои конвойцы пленных убивать собрались, – заметила Лагутина, глядя в окно. – Петельку такую красивую на столбе наладили, тросик разноцветный… ой, это же шнур из театра, красиво как…
Этого нам совсем не надо. Если они тут усядутся, то позиция накроется.