— Что ты собираешься делать? — спросила Меламори.
— Марш на кухню! — строго сказал я себе. — Мы же договорились: сначала ты пьешь кофе, а уже потом сходишь с ума, если это действительно так уж необходимо.
Я повернулся к нему, но успел увидеть только полу оранжевого лоохи, исчезающую за дверью.
— Ну сказали бы хоть что-нибудь, уроды! — я сорвался на крик.
Никаких контраргументов со стороны моих подданных не последовало. Поэтому я постепенно утратил интерес к собственному монологу и задумался. Нужно было предпринять что-то более действенное. Моего скромного могущества было более чем достаточно, чтобы разнести в клочки жалкий караван жителей границы. Но, кажется, для всего, что я умею делать, требовались руки… Без их участия я могу разве что плеваться ядом. Впрочем, предусмотрительность кочевников, надежно упаковавших меня в толстый ковер, делала это благоприобретенное свойство моего организма совершенно бесполезным.
Я пытался сконцентрироваться на своих ощущениях. Все опять случилось внезапно: только что я ничего особенного не чувствовал, миг — и ноги сами понесли меня куда-то в глубь леса, где уже сгущались вечерние сумерки. Сердце снова заныло от нехороших предчувствий, но я твердо решил не давать ему права голоса, во всяком случае, до поры до времени. Я летел как на крыльях, Меламори и лесничий не отставали.