- Чем, Ваха? Своим обрезанным хуем? - я ухмыльнулся очень так мерзенько, - Слишком тупой и мелкий инструмент. Только коз ебать. Так что иди себе, дырявый, обратно и кукарекай там.
Народ, количеством с пяток тел, с ходу, и не посчитаешь точно, крутился и вокруг автобуса и на нем и внутри него. И что-то крутил руками.
- Да кто их знает. Говорит, что какие-то черные. По-румынски разговаривали.
Потом, рассмотрев меня, смутилась, промямлив
- Я не хотела, - снова голову в сторону, чтоб не смотреть на меня.
- А что мне с такой мразью в дёсны, прикажешь, целоваться? Или вести душещипательные беседы об их тяжелом детстве, матери-проститутке и отце-алкоголике. Ты лучше об их жертвах подумай, когда в следующий раз будешь говорить о жестокости.