Забренчала музыка. Я послушал немного и выключил диктофон. Ни один из томов сочинений мне вытащить не удалось, так плотно они были вбиты и, может быть, даже склеены, а больше в кабинете ничего интересного не оказалось, и я отправился в спальню.
— Ненормальная. А может, грустица… Как вас зовут, я забыла.
— Все они. Видели вы этого хмыря с пуговицами?
— Тут до вас жил один, — сказал он и стал глядеть в сторону. — Дрянь-человек. Подарил мне плавки, полосатые, я полез купаться, а они в воде растаяли.
— Не сяду я с вами, — сказала она. — Он тут читает, оказывается… Хоть бы выпить предложил.
— И «Тахмасиб» не помнишь? И Айову Смита не помнишь?