– Ага, – говорит Мартини. Он кивает и отворачивается от душа. – Ну, я их тоже не видел. Я пошутил.
– Может быть. Может быть, боюсь, что отрежет, если подниму.
– Фургоны погружены, – поет он, – кнут в руке… (Здесь и далее перевод стихов Андрея Сергеева).
– Да, – сказал я, – тебя никто не винит. – И захотелось язык себе вырвать – так он на меня посмотрел.
– Но я хотя бы попытался, – говорит он. – Черт возьми, на это по крайней мере меня хватило, так или нет?
Макмерфи снова берет сигарету в зубы, складывает руки на спинке стула и, зажмуря один глаз от дыма, опускает на руки подбородок. Другим глазом смотрит на Хардинга, а потом начинает говорить, и сигарета прыгает у него в губах.