-- Ну пожалуйста. Сделай божескую милость. Я и на спинку лягу, и ножки раздвину, и рубаху задеру. Ты только всунь. Тебе хорошо будет.
А она мнёт все круче. Ну и... пролилось. Я думал - она отпустит наконец все это моё многострадальное. А Фатима набрала у меня в штанах этой слизи и давай мне по лицу размазывать. Ладно, чистый белок - идеальный компонент для большинства косметических масок. Но её-то чего прёт так? Хотя... Для неё это потрясение основ. Богохульство, святотатство и наглядное выражение величия настоящей женской свободы. Она нарушает фундаментальный гаремный принцип - мужское семя есть высшая драгоценность. Дороже женской жизни. За разбазаривание - смерть. Мечта всех феминисток всех времён и народов - стать мужиком и отомстить. А еще она думает, что таким образом она меня унижает. А в моем лице - всех мужчин мира, которые с ней невежливы были. То есть, в ее понятии - вообще всех.
-- Соромно. Меня курвиной дочкой дразнят.
-- Христом Богом, прошу. Пресвятой девой Марией богородицей...
Понятно. Даже телеги не разгрузили. Только сменку себе из мешков по-вытаскивали. Марьяша как последний день живет - хочет всё и всех. Хотя... может она-то и права. Если её батяня и вправду такой, как рассказывала...
Ух как она рванулась. Из-под меня. С вскриком. Хорошо, моя шапка прямо у неё на подушке лежала, и я сразу, еще до того как, успел ей шапку - снова в рот и руками прижать.