Тарелка и впрямь была красивая, Рыска с такой есть пожалела бы, повесила бы на стену. По краю вилась надпись: Родовойзам окПолтораК линк а — крас аизащит аславн огогор одаПодзам ка. Промежутки между буквами зависели только от выступов рисунка — главный-то здесь он! К тому же большинство покупателей читать все равно не умело, а надпись выглядела внушительно.
— Вы просто чудо! — растроганно объявил господин Шарак, обмахивая платком лицо, раскрасневшееся почище Рыскиного. — Что? Танец уже кончился? Как обидно. Но, надеюсь, вы подарите мне еще один, попозже?
— Так ведь она простолюдинка, — с ноткой жалости (Эх, такой самоцвет топорной огранкой испортили!) сообщил мудрец. — По крайней мере, когда мы пару недель назад с ней в Зайцеграде столкнулись, говор и повадки у нее были как из дремучей вески, горожане с одного этого веселились. Надо признать, бойкая девчушка и не без искры, но, увы, выше площадных баек ей не подняться.
— Да, может, он и впрямь ничего не знает, — лениво бросил от стола другой разбойник. Еще двое сосредоточенно чавкали, расправляясь с копченым окороком. Из темно-красного мяса уже наполовину торчала обскобленная ножами кость.
— Да ты глянь, на нас весь город поднялся! Перебьют же всех!
Мужик понял, что «тележка при быке», отвернулся и начал цепляться к кому-то справа.