Баба заколебалась, опустила было ухват, но тут разглядела Алька.
Изголодавшиеся тсецы набросились на угощение, словно бабка Шула приходилась им родной матерью. Гонец тоже с удовольствием «заедал слезу», а вот путника весковое гостеприимство заметно коробило. Видать, только-только из Пристани выпорхнул, а ему вместо подвигов и славы — пыльные дороги захолустья. Голова тайно ухмыльнулся. Терпи, крысенок! Настоящее дело еще заслужить надо.
— Давай я его ногой попинаю, — предложил вор и, не дожидаясь разрешения, потыкал Алька башмаком в спину.
— И ничего не «о»! — вспылила подруга. — Мне, может, тоже не любой нужен!
— Как ты себя чувствуешь? — косо глянул на девушку саврянин.
Жар сдавленно выматерился, на Алька в том числе.