— Ну-ну, чего вы, не на войну ж еду… Может, заработаю чего, гостинцев привезу…
Пол провалился, и осужденные вместе с ним. У Рыски в животе екнуло, потом веревка впилась в горло, беспощадно его стиснув — но совсем ненадолго.
— Вот еще! Кто ж рабочую скотину вешать станет? Плетей дадут, и все.
— А кто за дурака заступился, того тоже дураком считать будут, — безжалостно, даже с наслаждением добавил тсарь. — Понял?
— Нет, — наконец соизволил разлепить губы белокосый, и слово вышло как плевок.
— Поменьше рот разевай, никто и не догадается, что ты ринтарка, — отмахнулся тот.