— Пошёл ты, — толкнул я его в грудь. — Чего не предупредил?
— Да, Санёк, дела наши не слишком хороши, но мы ведь — гвардия и, значит, будем стоять насмерть, чтоб им всем пусто было. Ты как, готов к подвигу?
Позавчера мне исполнилось семнадцать лет, и, по меркам родного государства, я стал совершеннолетним. Празднование этого события у меня, сироты, пять лет назад оставшегося без родителей и проживающего на попечении общины, в батраках у старосты, выглядело вполне обычно: распитие самогона на конюшне с товарищами, такими же, как и я, временно подневольными работягами, и здоровый сон. В общем, день как день и прошёл он вполне предсказуемо. Мой последний день в родном посёлке Лесном, который расположился в лесах неподалёку от хребта Пшаф с одной стороны и городом Горячий Ключ с другой.
— Хорошо. Владимир Иванович, а чего голодаете, ведь река рядом с городом, неужели рыба перевелась?
— Дело есть, и послать могу только вас, остальные все в разгоне.
Здесь всё сложилось вполне нормально: наёмников удалось отбить, с серьёзными потерями для нас, не без этого, но получилось. Вражеские бойцы снова отступили в руины города, а мы, всё же дождавшись так необходимой нам кромешной тьмы, перебежали через сельскохозяйственное поле за нашими позициями и по спасительной «зелёнке», превозмогая усталость и боль от полученных ранений, двинулись в сторону Нарткалы.