— Дело твоё, сержант, поступай как знаешь. Если от общины деньги понадобятся или поддержка какая, то обращайся, мы за своего сельчанина завсегда горой встанем.
— Что это за херня? — Подошедший ко мне Ерёменко недоуменно посмотрел на то, что лежало в ящике.
Теперь другой вопрос: а мы там зачем, если и без нас управились? Ответ на поверхности. Гвардия должна была подтвердить свою преданность президенту, который в ближайшее время станет самым настоящим диктатором, или кем он там сам себя назовёт. Вторая бригада показала, за кого она, дело оставалось за остальными, и в столицу выдвигались не только мы, но и сводные моторизованные группы остальных гвардейских подразделений. В тот момент я окончательно понял, для чего мы все едем в столицу, и стало мне как-то не по себе. При взгляде на нашего командира группы и его хмурое лицо мне стало ясно, что и он это понимает.
— На выход, дружинник, твой час пришёл, молись своим богам, если они у тебя есть.
— Если вас в штаб корпуса сдать, сержант, — ухмыльнулся сотник, — то всех четверых сразу к стенке поставят и лоб зелёнкой намажут. Ваш комкор выходил с нами на связь, и мы имеем приказ без разговоров расстреливать всех спецов, решивших обратно переметнуться.
— Деньги кончились, — пожимая плечами, улыбнулся я.