— Ну что, — неодобрительно покосившись на водку, обратился я к старшине, — за оружием и документами пришёл, взводный?
— Это последний бой! Сильномогучий Гуум пресытился схваткой.
Однако мы были отдохнувшие и силу за собой чувствовали. Наш батальон по приказу комкора вырвался несколько вперёд от основных сил, которые нехотя плелись по дороге вслед за нами, и, пользуясь густыми вечерними сумерками, тихо вошёл в Зольскую. Здесь, на руинах, мы и зарубились с «индейцами» Алиева.
— Я не против, Марина, вот только без разрешения своего комбата я этого сделать не могу.
Проходит час, стрельба смещается на фланги, а чуть позже она уже идёт в нашем тылу. Ещё немного, и наш маленький отряд попадет в окружение. Снова отход, бежим разрушенными скверами и дворами и влетаем в один из более-менее уцелевших домов, где идёт бой. Здесь царит полутьма, куда бежать, не совсем ясно. В нас не стреляют, а в соседних помещениях слышны яростные вопли и крики. Что кричат и кто с кем бьётся, мы не понимаем, это какой-то дикий рёв, но по-любому одна из сторон — наши товарищи.
— Проходи, Мечников, — не оглядываясь, отозвался Захаров.