— Чего там уметь — три педали и баранка! Справлюсь.
Все попадали в незаконченные окопы, смотрели вверх. Саша спрыгнул в пустой окоп недалеко от бронебойщика.
— Фу, уморился, — прохрипел он, переваливаясь через бруствер окопа. И сбросил в окоп груду железа.
В одиночку пробиться через линию фронта значительно легче. А можно и в тылу немецком остаться. Здесь у него получалось лучше немцам вредить. Саша вспомнил об украденном из коляски мотоцикла магазине с патронами к автомату. Отщёлкнул свой, почти пустой, и замер. Оба магазина были пусты! Не блестели матово-медным блеском патроны. «Вот чертовка! — искренне восхитился Саша. — Пока я спал на чемодане, она вытащила патроны из магазинов, я даже не услышал. Обезопасила себя от неожиданных действий с моей стороны, если крыша съедет от увиденного шара? Кто знает? Ну, девка, молодец, переиграла!».
Как стемнело, солдаты угомонились, но устав блюли. Между избой и грузовиком стал расхаживать часовой. В свете яркой луны поблескивала каска. Настроение у часового было хорошее, солдат мурлыкал что-то под нос.
Старшина явно хотел пробиться к своим, отметая саму мысль о партизанской войне и диверсиях, как идущую вразрез с уставами. Так ведь не дойдёт группа до того же Смоленска — немцы не дадут. Двести километров по немецким тылам — нешуточное дело.