— Бей по мотору, авось загорится! — крикнул ему Саша.
— Три дня назад наши стояли под Рогачёвым и Жлобиным. Где сейчас — не знаю.
Тот поднял голову от бумаг, изменился в лице, рука дёрнулась к поясу, где была кобура.
Часовой огляделся по сторонам — разговаривать на посту запрещалось.
Гул моторов стих вдали. Саша поднялся, отряхнулся от налипших на одежду прошлогодних иголок — лежал как раз под елью, и вышел на обочину дороги.
С трудом поднявшись, они смахнули пот с лица, перекатили пушку.