Саша сбросил ход, остановился. Открыв дверцу, встал на подножку.
Саша поймал себя на мысли, что он вслушивается в речь пехотинца — не проявится ли акцент? Но пехотинец говорил по-русски чисто, как коренной русак.
— Нам бы в кадровую часть, — попросился Саша.
— Садись в коляску, — скомандовал он политруку, — сойдёшь за пулемётчика.
Бойцы улеглись на траву. Саша чувствовал острый голод и усталость. Вроде и прошагали сегодня немного, а ноги как чугунные. «Если не подкрепиться, завтра от усталости падать будем, — думал он. — Надо искать деревню, выпрашивать провизию — больше взять негде». И просить неудобно — не привык Саша попрошайничать. Тем не менее — голод не тётка.
В смотровую щель хорошо были видны спины убегающих немцев. Из преследователей, охотников, они сами превратились в дичь.