— Что с ним будет, — отмахнулась Таня. — Бумаги, они и есть бумаги. Ты ешь!
По лицу часового было видно, что он не верит в услышанное, вернее — не хочет верить.
Руки водителя, лежащие на руле, были чёрными от моторного масла, белки глаз покраснели от напряжения. И болтал он, скорее всего, для того, чтобы не уснуть за рулём.
Охранник сидел на стуле у входа. Саша с ходу ударил немца ножом в грудь. Сзади его уже подпирал Иван, дышал в затылок.
— Спасибо, добрый человек, за совет! — Саша приложил руку к сердцу.
Вскоре местность пошла под уклон. Немцы стащили его в небольшой овражек, а может — и в противотанковый ров. Бросив его, они решили несколько минут передохнуть. Всё-таки Саша — мужик тяжёлый, тащить его волоком по полю, да ещё ползком — работёнка ещё та.