Вора отнесло назад, как от удара кувалдой, и тряпичной куклой разложило на земле. Очухаться и приподнять голову он смог только спустя пять или шесть щепок, когда Алька уже и след простыл.
— Сдадим кому-нибудь напрокат. Будет денежка капать, а захотим куда-нибудь съездить — заберем.
— Ничего, других настрогаете! Невелик труд, — беззаботно возразил побирушка и внезапно ощутил — между ними будто крыса прошмыгнула.
Вор снова подленько захихикал ему в спину.
— Мне не в чем каяться. Я и так непростительно долго увиливал от этого разговора. — Тсаревич на миг прикрыл глаза, а затем на одном дыхании отчеканил: — Письмо было для Исенары. Я люблю ее. И хочу на ней жениться.
— Верно, — согласился Альк и демонстративно высыпал щепотку себе на язык. — Теперь все правильно?