— Сдавайся, Блейн, — великодушно предложил Эдди. — Остановись, прежде чем я окончательно пережгу тебе мозги. Если не остановишься, так и будет. Мы оба это знаем.
— Скоро мы начнем перегонять цистерны в другое место, независимо от того, появятся там мальчишки или нет. По ночам. Но часть мы оставим, так? Они заменят сыр в мышеловке, — хохотнул Джонас.
Стрелок набирает полную грудь воздуха, собирает в кулак все силы; когда он отвечает Черепахе, то говорит от лица всех колен его предков: «НЕТ! ОНИ НЕ УСТОЯТ ПЕРЕДО МНОЙ! КОГДА Я ПРИДУ ВО ПЛОТИ, НЕ УСТОЯТ! КЛЯНУСЬ ИМЕНЕМ МОЕГО ОТЦА, НЕ УСТОЯТ!»
— Я не понимаю тебя. И не знаю никакой Шахразады.
Корделия остановилась у выкрашенного белой краской забора из штакетника, отделявшего огород от дороги, на ее лице читалось облегчение. Джонас подумал, что она очень похожа на мула, которому чешут спину.
Что у них на уме, подумал Джонас. Хороший вопрос, может, самый важный. Поджечь нефтяное поле… Это все, на что они способны, или только начало?