Корделия стояла у костра, сжимая и разжимая кулаки, не замечая искр, впивающихся в кожу, не обращая внимания на горящие листья, летящие в сторону дома. Загорись дом, она бы и этого скорее всего не заметила.
— Говорю. Должна. Как бы все ни обернулось, я люблю тебя, Роланд.
— Я даже немного ненавижу ее за то, что она с ним сделала, — продолжил Катберт, и Ален услышал в его голосе то, чего никогда раньше не было: ревность, раздражение, страх. — Пожалуй, немного — мягко сказано.
— Нет, юный мастер, Торин понимает, что вы прибыли по делу… работать, как те же ковбои! Смотрите, как бы вас не заставили вытаскивать сети из бухты!
Не могла оторваться от того, что показывал ей шар, подумал Рейнолдс. А зачем ей на шее мертвая змея?
— Правдоподобная история, — наконец прошептала Корделия. На лбу у нее выступили капельки пота, вены на висках ритмично пульсировали. И в эти дни от нее постоянно шел запах, принимала она ванну или нет. Неприятный, резкий запах. — Ты ее придумала вместе с ним, когда вы закончили ваши грязные игры?