— Я прошел обряд совершеннолетия и стал мужчиной в четырнадцать лет, самым младшим в моем ка-тет… ты бы сказал, в моем классе. Возможно, самым молодым во все времена. Кое-что я тебе рассказывал, Джейк. Ты помнишь?
Ветер, словно потворствуя Корделии, стих. Она поднесла спичку к сухим листьям. Скоро вся куча полыхала ярким пламенем. Корделия подняла с земли пугало-девочку и встала с ним перед огнем. Она не слышала ни взрывов петард, ни звуков органа, игравшего в «Зеленом сердце», ни музыкантов, развлекавших народ на нижнем рынке. Она даже не отшатнулась, когда горящий лист, подхваченный горячим потоком воздуха, пролетел у самых ее волос. Она смотрела на огонь широко раскрытыми пустыми глазами.
— Гораздо меньше. — Она улыбнулась. — О чем ты и сам знаешь. Не больше одной шестой.
Все, все, что угодно, лишь бы выбраться, отсюда!
Она схватила поводья Пилона, но мир подернулся пеленой слез. Сюзан зарыдала. Почувствовала на плечах его руки, разворачивающие ее к себе, сопротивляться не стала.
И он бросил кусок печенки. Шипящий фитиль не остановил пса. Он метнулся к печенке, не отрывая единственного глаза от еды, какой не видел уже много дней. И в тот момент, когда пес на лету поймал печенку петарда, которую мальчишки засунули внутрь, взорвалась. Громыхнуло, вспыхнуло. У пса оторвало нижнюю челюсть. Хлынула кровь. Какое-то мгновение пес стоял, глядя на мальчишек одним глазом, потом рухнул.