Человек снова уставился на постамент. Дым из дырочек пошел гуще. Снова раздалось сильное шипение.
Он отошел на несколько шагов, включил и выключил разноцветные софиты и вновь принялся за дело.
— Не может быть, он же болен… Вы не ошибаетесь? Девятьсот второй номер.
— Ничего особенного не слышу, — сказал я.
— Я тоже. Нужны не сыщики и не опергруппы с автоматами.
— Доброе утро, — вежливо, несколько в нос отозвался он, осторожно промакивая подбородок.