— Дурью маетесь, — буркнул Альк. — Коров бы лучше искали. У Рыски снова прихватило живот, и короткое веселье угасло.
Слова действительно оказались волшебными: дворецкий посторонился, давая им дорогу, и обратился к следующим гостям, с теми же фразами.
— Да я и так напротив тебя стою, куда уж ближе? Самому, что ли, о твой кулак бородой хряпнуться? — Лавочник задрал голову, подставляясь, еще и пальцем показал.
Первой шутке сдержанно улыбнулись, вторая заслужила несколько смешков, а потом словно снежный ком с горки сорвался. Чем охотнее отзывались на байку люди, тем искусней становилась рассказчица. Обилие народа уже не смущало — напротив, наполняло вдохновением, как птичьи крылья ветром. Рыска больше не стояла столбом: махала воображаемым мечом, скакала по помосту за корову, «чаровала» скрюченными пальцами за злого колдуна и за него же падала на колени, моля добру девицу не убивать его, почти совсем раскаявшегося…
— Сотню златов без вопросов дадут. С вопросами и полторы взять можно.
— Да, добро порой принимает весьма причудливый облик, — саркастически заметил он.