Времени, конечно, было жалко, потому что у меня вдруг остро и резко появились неотложные дела. Как можно дальше отсюда. Однако вести разговор на улице Фаэс наотрез оказался, заявив, что дела вне рабочего места не обсуждает. А мне и так было, над чем поразмыслить, поэтому ехали мы молча, в самом мрачном расположении духа, зато и сравнительно недолго. И лишь когда зашли в знакомый до боли двор, где у меня осталось так много хороших воспоминаний, Фаэс соизволил обернуться и буркнуть: