Я не знал что такое голод, холод, страх, и тяжкий труд. Он не обременял меня работой или учебой. (Скорее это я не давал ему покоя, досаждая своими играми и вопросами). Я делал практически лишь то к чему лежала моя душа. И всегда, даже на самой дальней кромке леса, – я чувствовал его любовь.
Да уболтал я их. – Отвечает он мне. – Да и Нехромой за меня перед всеми поручился….
Его сомнения разрешились у самых дверей клетки, правда сразу заменившись другими.
– Как это разделиться? Наставник ты что? Ты все-таки сердишься на меня? Куда я пойду? Как мы будем жить…..
По пути, чтобы потренироваться, мы несколько раз в кабаках лечение устраивали.
– Чтоб понять, кто нас так поимел, надо понять, нахрена ему это надо было? – от пережитого волнения голос мой звучал хрипло.