— У-а-ха-ха-а! — продолжала надрываться неведомая тварь, но переборщила.
— Это особое, — возмутился молец, сверкая выкаченными глазами. — Не знамение, а повеление! Богиня Хольга избрала меня своим светочем, указующим путь во тьме людских прегрешений!
— Чего и следовало ожидать, — пробормотал он. — Ни печати, ни подписи… и кому ее надо доставить, знал лишь гонец. Или тот, кто его убил.
В самом деле, не переломилась бы она под той корзинкой, донесла…
— Это тогда ей так казалось. А теперь она еще внукам будет рассказывать, какой ужас пережила: в дремучем лесу, в окружении злых ринтарцев…
По счастью, молец посчитал ниже своего посланничьего достоинства тратить на них свое красноречие и умолк.