Мы и так дружим, – глаз с друг дружки не сводя, доспехов не снимая, и с мечом в обнимку спать ложась…. А ты им всем как заноза в заднице. Да и слава у тебя…, не один Куренок, твоей головы ищет.
Успел. Разглядел, – пленный то мой, – сопляк сопляком оказался. Годочков семнадцати, не более. Но доспех на нем был богатый. И не в том смысле что богатый по части завитушек да золочения. А в том смысле богатый, что дюже качественный, – хрен прорубишь.
– Ну и ладно. Скажи-ка давай Малышу, чтобы глаза там не мозолил, а возвращался назад. Завтра утром, с утречка начнем их стеречь. …. А че у тебя рожа такая недовольная?
А дел было много. Численный состав пришлось сильно увеличить. Ведь в каждом городе, городишке, или большом селе, разместился один из ее гарнизонов.
Видно эти мысли отразились на моем лице, и Кудрявый поспешил меня утешить.
Но и с теми, кто пока пребывает в этих границах, моя, казалось бы неразрывная связь однополчанина и отца-командира, становилась все более и более сомнительной. Да и кто из них, – был мне по-настоящему дорог? – Одноухий, с которым нас связывала многолетняя дружба, порожденная войной и нечеловеческими испытаниями? – Выдержит ли она испытание мирной жизнью? – Большая Шишка? – Неизменный член, а скорее атрибут моего отряда? – Но отряда этого уже практически нет. – Жердь? – его убили. А вместе с ним и Сиплого, Болтуна, Толстого и Бычару и еще двадцать восемь бойцов, имена половины которых я даже не вспомню.