Белокосый ругнулся в сторону спутников (Тут с вами родной язык забудешь!) и повторил вопрос по-саврянски. Женщина пролепетала что-то в ответ. Альк раздраженно уточнил (у саврянки обиженно задрожали губы) и, недовольно сдвинув брови, начал седлать корову.
В глазах у них был такой священный ужас («Меня — с этим?!»), что Рыска, не утерпев, рассмеялась. Хотя весельем тут и не пахло. Видимо, днем Альку пришлось немало поработать правой рукой, и края раны, несмотря на шов, разошлись — хорошо хоть не до конца. Краснота расползлась по всему плечу, еще чуть-чуть, и на локоть перетечет. Похоже, в шею саврянину тоже стреляло, потому что поворачиваться он старался всем телом.
— По-твоему, лучше вообще ничего не делать?
С лица Жара мигом слетели и насмешливая ухмылка, и румянец.
За заозерным лесом, если сощуриться, виднелись какие-то шпили.
— Ой, — спохватилась Рыска, — расписку-то у меня тоже отобрали! Она в кошеле вместе с деньгами лежала!