– Херня, – захрипела из дыма Катя, – сейчас затушим.
Грохнуло, мелькнул язык оранжевого пламени тротила. Это вам не смесь с каким-нибудь модерновым гексогеном. Катя попыталась врезаться в дверь здоровым боком – не очень-то получилось, – с матом влетела в узкий проход. Проскочила по чьему-то раскинувшемуся телу с обрезом в руке. Навстречу с опозданием хлопнул пистолетный выстрел. Катя упала на колени, ответила из «маузера», стараясь бить поверх вспышки выстрела. В тесноте «львиный» «маузер» грохотал как пушка.
– Да разве я жалуюсь? Занят на десять лет вперед. Это я только с вами хныкаю. По старой памяти.
– Так. Во-первых, ты баран. Если знал, что нельзя в город, какого хера мы поперлись?
– Оголодала? – вкрадчиво поинтересовался майор.
Выходить из кустов на виду у огромного бронированного змея было как-то неловко. Пашка напомнил себе, что бронепоезд есть суть трудовых усилий умелых рук пролетариата. В конце концов, в Екатеринодаре самому приходилось подобную дуру ремонтировать. Там, правда, всего две бронеплощадки было.