Поднявшись, перекинула через плечо холщовую сумку. Оперлась о посох.
Точно в такую же ночь — первую их брачную ночь — они и зачали Гейджи. Странная была ночь, страшная и страстная. Казалось, буря, бушевавшая за стенами замка, заставляла кипеть их кровь, возвращая силы усталым телам и яркость желанию, — и раз за разом бросала их друг к другу… Он до сих пор чувствует волнение при воспоминании о той ночи.
— Подожди… — сказала я и почувствовала его взгляд. Я впервые коснулась его — сталь и шелк, огонь и камень…
Дан усмехнулся и почувствовал, как острие легко прокололо кожу.
Вздрогнув от хлесткости насмешки, прозвучавшей в слове «высокородная», я подчинилась. Сельма сидела в высоком массивном кресле, с укутанными теплым мехом ногами. За прошедшие месяцы она стала еще грузней, лицо заплыло, черные глаза в набрякших веках превратились в щелки. Пальцы, изуродованные ревматизмом, были унизаны перстнями и кольцами, поблескивающими в свете пламени камина.
— На тебя тоже карты раскинуть, или сам имя назовешь?