– Можете звать Воронцовым. Можете Потаповым.
На мгновение председателю ЦК коммунистов показалось, что на глаза президента России наворачиваются слезы.
– Э, брат, политика – вещь суровая. Уж коли полез в нее – будь готов к смерти.
Так как всеобщая забастовка в полном масштабе заканчивалась только завтра, сегодня транспорт в Москве не ходил. И машин на улице уставшего от трехнедельного противостояния города было немного. Еще иногда пролетали с сиренами черные машины ФСБ и МВД, но это уже была агония режима. По единственному работающему каналу телевидения показывали обгорелые бумаги, вылетающие из окон зданий московской мэрии, Администрации Президента и ФСБ, выходящие из города колонны бронетехники, выезжающие колоны автобусов с шахтерам, из которых торчали красные знамена, остальное время – прямые репортажи с заседания Всероссийского стачкома и интервью с только что назначенными членами правительства Народного Единства.
– Альтруизм? – недовольно поморщился президент.
В вертолет его внесли в буквальном смысле.