— Эй, эльфа! — крик чешуйки не мог остановить призывающую грани меня. — Слушай ты, светом пристукнутая, ты не дотянешь!
Успокоилась. Я успокоилась… когда со мной случалось такое, чтобы я успокаивалась? Правильно — никогда. Что из этого следует?
— За что??? — заорала я, с трудом делая вдох в очередном творении эльфийских прядильщиц… чтоб им… гартаров с рук кормить!
СеХарэль молча метнул в меня желтоватое острозаточенное орудие, перехватила на лету, в ответ бросила в хедуша подаренный мне им же ножичек.
— Ты тоже, — эльф потрепал по плечу, — научу, и на закате полетаем вместе.
Шайген не испытывает чувств! Это закон. Я нарушила его впервые, когда взяла маленького щенка сергала, взяла последнего, хромого, слепого, едва скулящего. Остальных разобрали, мне Крадущий лично отобрал самого сильного из помета, а я смотрела на маленькое создание, которое обрекли на смерть, и, вернув Крадущему подарок, пошла и забрала Тумана. Потому что он заставил меня почувствовать себя живой. Не камнем, не разящим клинком, а живой. Тогда Крадущий сильно разозлился, избил, потом отправил в пустоши. Я выжила, и Туман выжил. А вскоре стал самым сильным из помета, самым умным, самым верным. Рядом с ним я чувствовала себя не шайгеном, а живой… И когда клан потребовал убить сергала, я порвала клан на тряпочки и постелила к ногам сергала. Потому что он родной, а они… они лишь песок Хаоса.