Подхожу к нему, и… магия! Она странная, но очень приятная… Протягиваю ладони и волны касаются меня… Удивительно…
И только сейчас я взглянула на мага иначе — другим зрением. Древний! Очень-очень древний, а потому пустой внутри. Поняли ли он кто я? Нет, иначе бы убил. И все же сколько ему? Тысяча, полторы? Светлые достигают совершеннолетия к восьмидесяти, а дальше все зависит от них — кто-то не доживает до сотни, кто-то живет больше тысячи лет, последние, как правило, жестокие и циничные последователи Света, держащие за горло всех своих соплеменников. У эльфов еще одна препаршивая особенность — с возрастом они становятся только сильнее. Этот древний, очень, а значит… с рваром справиться мог. Отчего же медлил?
— Знаю, — медленно прогибаюсь назад, касаюсь пальцами пола и ощущаю песчинки…
— В смысле эльфы? — переспросил крылатый.
— Фу! — даже слов нет. Вообще все, что касается эльфов это — фу! А уж после моей тяги к светлому и вовсе… ужас.
Прорываюсь сквозь серое марево, до самой крыши и понимаю, что здесь очередной разрыв и я не смогу выйти на самом здании… Вот троллья пятка.