– Флюгер ушел к англичанам. В декабре прошлого года Ежов отправил ему приказ срочно прибыть в Москву. С тех пор ни слуху, ни духу. Вчера диппочтой из Лондона пришло от него письмо на имя Ежова. Конверт бросили в почтовый ящик советского посольства. В письме обращение лично к Хозяину с требованием прекратить охоту на него и на его семью.
Иван рассказывал, что в подсобке для спецгруппы всегда стоит ведро водки. Они зачерпывают ковшиком и пьют. Работа нервная. Еще им выдают одеколон, для гигиены. Исполнители работают в перчатках и фартуках, больших, прорезиненных, как у мясников. Люди перед расстрелом могут обмочиться, в штаны наложить, у некоторых бывает рвота. И кровь, очень много крови. Утром в расстрельном помещении уборщицы поливают бетонный пол из шлангов. Ночью опять все сначала.
– Полба это злак, из него делают крупу вроде пшена, из крупы кашу варят, – объяснил Вася и вдруг спросил: – А где мама?
Габи любила Венецию, а с июня 1934-го считала этот город лучшим местом в мире. Она прилетела туда в составе журналистской делегации освещать официальную встречу Гитлера и Муссолини. Фланируя среди журналистов и дипломатов по фойе Гранд-отеля, где в королевских апартаментах должен был остановиться фюрер, она выронила блокнот, наклонилась и стукнулась головой о чью-то голову. Удар получился довольно сильный и болезненный. Распрямившись, Габи увидела перед собой молодого итальянца, он протягивал ей блокнот, который успел поднять первым, и виновато улыбался.
Обычно к балетным девочкам липли женатые старперы, на которых без слез не взглянешь. Катиному герою не надо было пользоваться своим служебным положением, с такой внешностью он мог запросто закадрить любую. К тому же был холост и, кто знает, может, правда, влюбился в Катю? Почему нет?
Это понимали почти все в МИДе и в Министерстве обороны. Из пассажиров самолета только Риббентроп не понимал или делал вид, что не понимает. На его лице постоянно менялись гримасы: то лягушачья улыбка со сжатыми губами и сморщенным носом, то баранья сосредоточенность. Брови вниз, губы трубочкой. Брови вверх, губы бантиком. Иногда он отпускал бодрые шутки о русской водке, морозах и медведях. Ему не терпелось познакомиться со Сталиным, которого он называл «своего рода мистической личностью».