Самолет приземлился. Габи увидела фанерный щит с надписью «Москва» по-французски, флаги со свастикой, с серпом и молотом. У трапа Риббентропа встретил толстый советский чиновник с развевающимися седыми волосами.
– Девочки, доброе утро. Катя, не знала, что ты куришь.
Последние месяцы тридцать восьмого года Сталин посвятил обновлению высшей жреческой касты, НКВД. Еще летом в руководстве НКВД почти не осталось евреев и коммунистов с дореволюционным партстажем. Сосо думал, что Адольф не хочет с ним дружить потому, что вокруг Сосо слишком много евреев и коммунистов. Сосо оставил возле себя только Кагановича. Одна из тайн демона Сталина заключалась в том, чтобы никто не сумел понять логику его поступков. Разве можно говорить, что Сталин целенаправленно уничтожает евреев, когда с ним рядом Каганович?
– Ты просто устал. Бессонная ночь, нервное потрясение. Но ты можешь гордиться собой, ты помог человеку справиться с болью потери.
Балет «Аистенок» («Дружные сердца») строился на характерном танце, на потасовках, играх, догонялках. Слава танцевал скучно, без юмора. Другое дело – Май Суздальцев, «злой Петух».
– Ой, мамочки, новые ботинки, теплые, удобные, а других-то нет, – всполошилась Маша. – Как же теперь быть? Ночь, трамваи уже не ходят.