За день до отлета Габи встретилась с Осей и вывалила ему гору информации, доказывающей, что пакт между Гитлером и Сталиным – это война.
– Да, творческая личность должна развиваться, – глубокомысленно заметила Аннелиз. – Знаете, Габриэль, в пресс-центре МИД не хватает свежих лиц, живой молодой энергии. Штат непомерно раздут, но в основном это престарелые бюрократы, интриганы, карьеристы, в общем, всякий сброд…
– Многие в этом сомневаются, – заметила Габи.
Рядом с Габи сидела незнакомая молоденькая толстушка. Прямые светло-русые волосы падали на лицо, виднелся только нос, украшенный круглыми очками в тонкой золотой оправе. Пухлые пальцы с обгрызенными ногтями сжимали дорогую самописку. Габи заглянула в блокнот и увидела, как золотое перо выводит: «…станет воздухом, которым мы дышим…».
Он ждал телеграмму, но ее не было. Понедельник пролетел незаметно, Карл весь день работал над статьей о навязчивых неврозах, хотел закончить ее перед отъездом. Только на двадцать минут вышел из дома, отправил телеграмму на адрес своего швейцарского коллеги. Он немного волновался, что до сих пор нет вестей. Вечером за ним приехали от Геринга. Сеанс длился полтора часа. Прощаясь, он спросил, когда ему можно уехать в отпуск.
Жозефина Гензи, улица Фьерд, дом 7, Копенгаген».