Пока он говорил, у него возникло знакомое чувство, что нить повествования уводит его в подземные лабиринты, по которым бродят призраки, сгустки серой холодной слизи. Они то сливаются в единую подвижную массу, то распадаются, принимают форму отдельных человеческих силуэтов. Это был внутренний ад Сосо Джугашвили. Такими товарищ Сталин видел людей. Только превращаясь в очередного персонажа драматургического действа, человек становился объемным и цветным, обретал четкие очертания, чтобы наилучшим образом сыграть придуманную для него роль и навсегда исчезнуть.