– Попал к врагу – молчи, не называй имен, ни одного имени, – повторил он медленно, как заклинание, и сжал пальцы в кукиш: – Вот им! Не дождутся, гады!
Габи налила ему еще кофе и подумала, что очень даже посмеют, тем более матушка сама дала отличный повод.
Роль второго резонера играл Радек. Он говорил не меньше Вышинского. Горячо обличал себя и остальных подсудимых, при этом с ледяным сарказмом намекал на абсурдность происходящего.
– Давненько не виделись, товарищ Штерн, вам отдельный привет от товарища Сталина.
Габи скорчила рожу, показала язык. Он выскочил из машины, помчался к гостинице.
Бабенка не ответила, надменно тряхнула рыжей головой, унизанной белыми папильотками.