– Ни ой ни ой! Ни грудь ни моряка ни попа ни индюка! – не осталась в долгу Манька.
– Тут на спинке сиденья много шурупов, – пропыхтела она, – целых семь штук. Отвинчиваю.
– Она у меня практически не дремлет. Поэтому Мишу я тебе и не сдаю.
В тот погожий осенний день наши папы сидела на балконе до победного, пока Дядимишина одежда окончательно не высохла, а вторая бутылка пятизвездочного армянского не была допита до последней капли. Потом, на ночь глядя, поехали мыть в речке Васю. На увещевания мамы оставить это дело на завтра ответили традиционным: «Женщина, волос длинный, ум короткий». С речки вернулись продрогшие до костей. Лечились сначала чаем, потом тутовкой. Слегли на второй день с высокой температурой – папу скрутил его приступ периодической средиземноморской лихорадки, а дядю Мишу – жесточайшая ангина.
– Простите, пожалуйста… – принялся неловко извиняться он, но его прервала старушка.
– Чего забыла? – перекричала грохот Каринка.