– Ну тогда сама придумай. Тебе лучше знать, что женщине дарить. Была бы Кира мужчиной…
– Даже не знаю. Испугалась, что и мне влетит.
– Ты эту вазу не очень и любила! – пробубнил папа.
Потом они на пару с дядей Мишей натерли Ба кусачей мазью, обмотали шалью и усадили на кухонный диванчик – руководить. И Ба, как заправский Кутузов, правда, с повязкой не на глазу, а на спине, командовала битвой под называнием «Один шлимазл спалил все тесто, а вторая закапала пол сладким соусом». И пока она ворчала, запивая обугленные оладьи сладким чаем, а дядя Миша хватался обожженными пальцами за мочку то одного, то другого уха, Манька, довольная тем, что радикулит Ба спас ее от наказания, каждые пять минут бегала в ванную – смывать бороду хозяйственным мылом. Борода со скрипом поддавалась, но местами держалась просто намертво! Отчаявшись, Манька даже попыталась протереть лицо кусочком пемзы, но тут же бросила эту затею – пемза, может, и отчищала, но вместе с бородой сдирала ещё и кожу.
– Он громкий. И там про «люди мира, на минуту встаньте».
Не дождавшись ответа, она укладывала куклу на спину. Та мигом закрывала глаза.