Я был весьма удивлен, когда сосудистые хирурги пригласили в свое отделение врача из гнойной хирургии, чтобы тот вскрыл постинъекционный абсцесс у пациента ангиохирургического отделения.
— Ничего я не думаю, я знаю! Потому что сам такой! — обиделся Бурлаков.
— Что-то смотрю, у вас много мотоциклистов, — проговорил я.
— Брыу с Ветровым в операционной, грыжу плановую оперируют.
Главный врач выбил ему койку в общежитии бывшей швейной фабрики, выделил в подвале комнату под мастерскую, где Николай Иваныч, собственно говоря, и жил. И паспорт главврач ему выправил — хотя это было самое трудное, пришлось посылать запрос на родину героя.
— А про следы инъекций почему не написали? Неужели они не могли стать входными воротами для инфекции?