Я стал на углу площадки, крепко упершись левой ногою в камень и наклонясь немного наперед, чтобы в случае легкой раны, не опрокинуться назад.
Она запела: ее голос недурен, но поет она плохо… впрочем я не слушал. Зато Грушницкий, облокотись на рояль против нее, пожирал ее глазами и поминутно говорил вполголоса: «charmant! délicieux!»50
Bela, istorie circasiana. — «Timpul», v. 2, 1877, 1-25 ian., № 13-19.
— Хорошо! И вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?..
— У вас очень мало самолюбия, — сказала она мне вчера. — Отчего вы думаете, что мне веселее с Грушницким?
Я поблагодарил, поклонился почтительно и вышел.